Анна Столярова, клинический психолог из Sinu Kliinik (Таллинн, Эстония), чьё заключение ещё недавно была нужно трансперсоне, чтобы обратиться на комиссию по транспереходу, рассказывает нам, зачем нужен транспереход, и как близкие могут помочь трансгендерному человеку после каминг-аута
В начале июля 2025 года мы взяли интервью у Анны. Помогал нам в этом Родион (он/его), трансактивист из Эстонии.
В последнее время видно всё больше и больше людей, которые экспериментируют со своим гендером, небинарностью, флюидностью. И многие наблюдающие за этим процессом считают, что это не просто тенденция, это мода. Как вы к этому относитесь?»
«Я согласна с тем, что это тенденция, потому что у нас действительно больше зарегистрированных медицински-обоснованных случаев трансгендерного перехода, тут отрицать нельзя. Но это не мода, потому что у нас сейчас в принципе внимание к ментальному разнообразию растёт в геометрической прогрессии. Проблемы гендера поднимаются острее и чаще, потому что стало больше информации, информация стала доступнее, в обществе — стало больше внутренней свободы об этом говорить, больше поводов об этом говорить. То есть просто это вышло из серой зоны. Но и населения стало больше.
Популяция человечества растёт, растёт и популяция тех, кто попадает в поле зрения психологов-психиатров. Мы просто начали замечать трансгендерных людей. И это не связано с тем, что мы гипердиагностируем, или находим пациентов сами и «переделываем» в трансгендеров». Просто эти вопросы стали более социально приемлемыми, и больше обсуждаются, меньше табу на эту тему, поэтому мы видим что-то похожее на бум, но на самом деле это тенденция роста».
Чем гендерная дисфория отличается от других дисфорий?
«Чаще всего гендерную дисфорию сранивают с дисморфофобией, которая часто встречаются у людей, например, с расстройством пищевого поведения, или у людей, у которых есть недовольство своим телом, какой-то частью тела. Это может быть действительно какой-то изъян в теле. Или это может быть абсолютно субъективное восприятие, как какого-то изъяна, вызывающего стыд, вину, желание социально изолироваться или косметического вмешательства или утаивания. Но есть несколько принципиальных отличий.
Если мы работаем с дисморфофобией, то считается важным принятие своего так называемого «изъяна» — работа с тем, чтобы перестроить восприятие этого изъяна, реструктурировать того, как человек воспринимает себя. Как раз очень важно притормозить человека в желании хирургических или косметических вмешательств, если они не нужны, если они носят больше характер какого-то самоуспокоения. Потому что те же хирургические вмешательства могут привести к тому, что человек ещё больше подкрепит эту систему, будет хотеть ещё, ему будет мало, это не остановить. Также как с РПП — дойдет до 45 килограмм, но на этом не остановится, потому что поймет, что на 45 килограммах ничего не случилось, не полюбил:а себя и надо двигаться дальше. Это превращается в бесконечную историю. И тут надо принять свой так называемый «изъян» и проблему.
Если же мы говорим про гендерную дисфорию, то нам нужно тоже принять и не отрицать, но при этом гендерный переход может сильно снизить тревогу, снизить подавленность в связи с личной внутренней неконгруэнтностью. Переход может помочь и может быть, если не лекарством, то частью принятия себя и частью процесса, где улучшится качество жизни и ментальное здоровье в целом.
Я волонтёрил на группах поддержки для родителей трансгендерных детей, и увидел, как родители со временем меняются, становятся лучше. Одна женщина очень тяжело переживала, что с ребёнком происходило, была в шоке, не знала, как дальше себя вести, не видела выхода ни для ребёнка, ни для себя. А через год — смеётся, уже не понимает, откуда такая нереальная паника у неё была год назад. Самое важное, что и ребёнок, и родители, держатся за идею «давай попробуем и переживём». И правда переживают. Но как близкие люди могут помочь трансгендерному человеку?
«1. Пойти в психотерапию. Потому что сначала им придётся принять изменения, которые в их жизни грядут, и как-то сжиться с ними, понять, что выход есть, понять, что это нормально, понять, как взаимодействовать со своим близким, кто бы то ни был, равный по возрасту человек или ребёнок. Всегда очень хорошо пойти в терапию, чтобы было, где в безопасной обстановке поговорить про свои страхи, а они есть у любого близкого, который встречается с кардинальными изменениями в жизни.
2. Слушать ребенка, если мы говорим о родителях, не отрицать сразу, не пытаться переделать, не пытаться агрессивно усомниться в том, что происходит, просто послушайте и не подвергайте сомнению. Этого уже будет на первых этапах предостаточно.
3. Узнавать: искать адекватные источники информации, которые, составлены ЛГБТ-сообществами, могут пролить свет на многое. Поэтому информированность — это большой шаг в сторону понимания и возвращения к адекватной коммуникации.
4. Группы поддержки в качестве безопасной среды, где родитель может поплакать, посмотреть на опыт других, поделиться своими переживаниями и быть поддержанным и понятым — это очень важно.
5. И, конечно, лучше всегда спросить самого трансгендерного человека, какая помощь ему нужна, особенно, если это такая неизведанная сфера, как гендерная дисфория, проблемы гендерной идентичности. Вам, может, надо взять своего трансгендерного близкого за руку и пойти вместе с ним в государственные органы, потому что он сам этого не выдержит напора. А, может, надо отстать и не трогать, он сам разберётся, и даже лишний раз не поднимать темы, которые триггерят. Это всё очень индивидуально».
Полностью интервью с клиническим психологом Анной Столяровой смотрите прямо здесь, или на нашем YouTube канале! Это интервью стало возможным благодаря поддержке filia.de
